Патрик Антониус: Играть сбалансированно мне совсем неинтересно

– Привет, Патрик. Кажется, живой покер возвращается?

– Это отличная новость, но только для США. Я слежу за новостями и вижу, что в Америке залы переполнены. Но в Европе до сих пор все закрыто.

– Ты что-то играл во время карантина? Я видел тебя на яхте.

– Меня пару раз приглашали в закрытые игры, это была единственная возможность поиграть в покер. Сыграл несколько сессий, но конечно, хотелось бы больше. Сейчас я в Дубае, тут тоже успел поиграть. Но с нетерпением жду лета, чтобы поехать в Америку.

– Ты родился в 1980-м в Финляндии. Расскажи о своем детстве.

– Без современных технологий жизнь была очень простой. Я вообще не испытывал никаких сложностей, все, что делал – это занимался спортом. Перепробовал все подряд – футбол, хоккей, катался на лыжах, а самым главным спортом для меня стал теннис.

– Ты и сейчас в отличной форме, всегда так было? Ты выделялся на фоне сверстников?

– Я был талантливым спортсменом, представлял свою школу во всех видах спорта. Не скажу, что был очень сильным, но мне легко давались любые игры с мячом. И я это очень любил, спорт до сих пор остается очень важной частью моей жизни. Всегда с удовольствием соглашаюсь поиграть в теннис или гольф, а недавно увлекся падел-теннисом. Это мой образ жизни, и он очень здоровый.

– Чем занимались родители?

– Тоже вели активный образ жизни, они и привили мне любовь к спорту. У нас небольшая семья, у меня только одна сестра. И совершенно обычная – мать работала в детском саду, отец – водителем грузовика, на котором развозил хлеб.

– Ты жил в Хельсинки?

– В городе Вантаа, он находится в пяти минутах от Хельсинки. Мне очень повезло, потому что наш дом находился всего в 25 минутах от единственного в Финляндии казино, где можно было играть в покер. Если бы я жил в любой другой части страны, вполне вероятно, что вообще не узнал бы про покер или начал играть намного позже.

– Я читал, что ты уже в 12 лет играл с друзьями?

– Да, два моих самых близких друга были старше меня на 2 и 1 год. Они играли между собой на копейки, и я к ним присоединился. Игры были самые разные, например, 5-карточный стад с какими-то странными правилами ставок. В самый удачный день можно было выиграть один доллар. Потом я несколько лет не брал в руки карты и вспомнил про них уже только когда познакомился с теннисными друзьями. И это стало похоже на небольшую зависимость, потому что мы играли все свободное время, когда не было тренировок или официальных матчей.

– Это же было еще до Манимейкера? Во что вы играли?

– Да, мне было 15 лет, а настоящие правила холдема и омахи мы узнали, когда мне было 18. До этого играли в какое-то подобие омахи, и нам это безумно нравилось. Потом один из друзей начал играть в казино, а я даже не подозревал, что в казино бывает покер. Однажды пошел с ним и сыграл турнир по NLHE, бай-ин был, кажется, $15-20. Играть я не умел и не понимал, что делаю, но сразу выиграл свой первый турнир. Там было человек 50, и я получил неплохие для того времени деньги, очень обрадовался. После этого загорелся покером, стал относиться к игре серьезно и в 1999-м сделал свой первый депозит в онлайне – $200. И с них за два месяца раскрутился до $30k. Все еще не очень понимал, что делаю, но сразу усвоил один важный момент – секрет успеха в агрессии. Играл я совершенно безумно, заходил во все раздачи подряд, всегда делал рейз и ставил каждый флоп, сдавался только на ответную агрессию. Постепенно разобрался, в каких спотах лучше не блефовать. Обычно новички играют тайтово, и им приходится объяснять, что выгодно действовать активнее. А у меня все было наоборот, но в то время такая игра приносила неплохой заработок. Но со временем я понял, что если играть чуть спокойнее, то можно выигрывать еще больше. И мой взлет можно назвать уникальным, я не прочитал ни одной страницы из покерных книг, у меня никогда не было тренера, я только играл и анализировал свои действия. Повезло, что начал играть, когда покер еще не стал таким популярным. Тогда никто не умел играть. Мой основной экшен приходился на хедз-апы и 3-4-5-максы, для коротких столов мой стиль подходил идеально, в офлайне игра была совсем другой. И я сразу начал выигрывать огромные для себя деньги.

– Я читал, что ты перестал играть в теннис из-за травмы спины, стал тренером, но потом бросил, чтобы сосредоточиться на покере, верно?

– Не совсем так. Вообще обо мне много неправды в интернете, даже не знаю, откуда Wikipedia и другие берут эту информацию. Повторюсь, что мы жили очень бедно, но я очень благодарен за это судьбе. Я с раннего детства научился зарабатывать самостоятельно, до всего доходил сам. Моим главным учителем был спорт, благодаря ему я научился трудолюбию, дисциплине и самоотверженности. Потом все это пригодилось мне и в покере. Мне ничего не доставалось легко. Если интересно, с чего я начинал – в 11 лет разносил журналы. И по-моему, это одно из самых больших мошенничеств в истории Финляндии, они платили настолько мало, что я не уверен, что это вообще было законно. Каждые выходные я брал пачку журналов, рассовывал между ними рекламные листовки и разносил по домам. Их было так много, что сам бы я не справился, и мне помогал отец на машине. Платили они ничтожно, но там я научился работать и управлять финансами. Все деньги откладывал и тратил на ракетки и другие теннисные аксессуары. Потом в 14-15 лет я работал в телемаркетинге, еще ходил по квартирам и продавал какие-то безделушки. Теннисным тренером тоже поработал, занимался с совсем маленькими детьми, и это была одна из самых выматывающих работ. Дети требуют постоянного присмотра, чтобы никто не травмировался. Потом я подрабатывал в собственном клубе, когда мне было 14. Наврал, что мне уже есть 15, и меня взяли на работу. Даже не знаю, почему они не проверили мой возраст. Я убирал корты, перетягивал ракетки, сидел на кассе в кафе, в общем, брался за все подряд.

– Ходил слух, будто ты работал моделью?

– Это никогда не было настоящей работой. У меня был краткосрочный контракт с одним агентством, провели несколько съемок для журнала. Но мне неплохо платили, помню, что за три часа в студии я получал столько же, как за 5 дней в теннисном клубе или за 4 месяца доставки журналов. Я даже пару раз поучаствовал в показе мод на подиуме. Но всерьез модельная карьера меня никогда не интересовала, и в 19, когда я стал зарабатывать покером, сразу бросил.

– В 19 ты еще совмещал покер с учебой?

– Да, а потом отслужил полгода в армии и на это время пришлось отказаться от игры. В Финляндии служба обязательная, и на тебя будут косо смотреть, если постараешься ее избежать. Раньше даже могли возникнуть сложности с устройством на работу. Я понимаю, что в армии нужна дисциплина, но некоторые вещи, которые мы там делали, у меня до сих пор вызывают недоумение. Например, однажды нас разбудили среди ночи во время снегопада и заставили несколько часов убирать мокрый снег, который продолжал падать. Потом мы бегали несколько часов в противогазах, и все это после изнурительного дня тренировок.

– Закончив колледж, ты начал играть профессионально? И сразу сосредоточился на кэше?

– Я всегда играл кэш. В декабре 99-го сделал тот депозит $200, к февралю выиграл $30k. В течение следующих 5-6 лет я играл каждый день по 12 часов. Думаю, что столько в то время не играл больше никто. И мне никогда не приходилось себя заставлять, мне это очень нравилось.

– В 2005-м ты много выиграл в турнирах, стал первым на EPT в Бадене, потом получил $1 млн за второе место на WPT Five Diamond.

– Турниры я всегда рассматривал лишь как развлечение. К 2005-му у меня уже был приличный банкролл, самые дорогие игры в онлайне я начал играть еще в 2001-м. В начале карьеры я тщательно записывал свои результаты, но в 2003-м перестал. Кажется, с 2002-го по 2005-й у меня не было ни одного минусового месяца. Звучит безумно, но это легко объяснить. Я играл короткие столы и хедз-апы и за месяц играл столько рук, сколько в офлайне играется за несколько лет. А перевес над полем у меня тогда был значительный. Еще сыграло роль, что поля были не очень большими, я мог в любой момент сесть играть с сильнейшими игроками. Так я и учился новым играм. Например, лимитному холдему, всегда мог пойти играть $30/$60 LHE на PokerStars против сильнейших игроков. Самая дорогая игра тех лет – PLO $10/$20. Омаха всегда была моей любимой игрой, NLHE в онлайне я начал играть позже.

– Ты был одним из самых плюсовых игроков тех лет, но настоящей звездой стал позже. Слава тебя не интересовала?

– Никогда даже не думал об этом. Когда я начал прилично зарабатывать покером в 2000-м, я все еще не осознавал, что это может стать моей профессией. Я не подозревал, что покер показывают по ТВ и проводятся чемпионаты.

– С Виктором Блумом вы разыграли самый большой банк в истории онлайна, а из 10 крупнейших банков ты поучаствовал в четырех. Расскажи про тот период, вы же разыгрывали такие поты чуть ли не в каждой сессии.

– Да, тогда было много гэмблинга и огромные стрики. Очевидно, у меня тоже было немало минусовых дней. Всем сразу стало понятно, что Изильдур пришел гэмблить. Он стремился играть как можно дороже, как можно глубже, как можно агрессивнее и как можно больше столов. А я был уверен в своей игре и повезло, что у меня был достаточно большой банкролл, чтобы чувствовать себя комфортно в таких условиях. В сессии, когда мы разыграли тот рекордный банк, я выиграл больше $3 млн, это был мой лучший день в онлайне. Очень веселое было время, я просыпался и не знал, проиграю сегодня миллион или выиграю.

– Сколько вообще у тебя было сессий, когда ты выигрывал или проигрывал семизначные суммы?

– Точно сказать невозможно, но думаю, что в районе 50, если брать вместе с офлайном. В те времена игра была очень большой, я сыграл огромное число банков, в которых разыгрывалось больше миллиона.

– А как ты переносил проигрыши? Наверняка слышал фразу «Победы никогда не приносят столько же эмоций, сколько поражения»?

– Да, она довольно точно описывает мои ощущения. Выигрыши стали для меня обыденностью, казалось, что это происходит само собой, и я просто обязан заканчивать любую сессию в хорошем плюсе. А вот проигрыши я воспринимал очень болезненно. По-моему, к ним очень сложно привыкнуть, даже когда у тебя много денег. Даже для людей, у которых сотни миллионов, потеря 1-2 млн не может пройти незаметно. У покеристов банкроллы, естественно, были намного меньше. Допустим, у меня было $20 млн, понятно, что $1 млн – это существенная часть. Помогало то, что я был молод и играл в покер каждый день. Сейчас я бы гораздо тяжелее воспринимал такие проигрыши, потому что игры почти нет. Если попал в большую игру и проиграл миллион, совершенно непонятно, когда будет шанс отыграться.

– Думаю, многих это удивит, потому что по ТВ складывается впечатление, что ты совершенно не подвержен каким-то эмоциям.

– Я действительно очень спокойный и редко даю волю эмоциям. Видимо, сказывается то, что я из Финляндии. Мне очень сложно чему-то сильно радоваться. Но во время больших раздач я все равно нервничаю, и это лишь обостряется, если я долго не играю. Из-за пандемии я очень давно не был в Вегасе, думаю, мне понадобится несколько дней, чтобы почувствовать себя комфортно.

– Ты рассказывал, что никогда не пользовался софтом и играешь по чуйке. Фил Айви такой же. Думаешь, ваше время в онлайне прошло, там уже невозможно выигрывать, если не работать в программах?

– Я немного работал в GTO-софте. Понял, что это очень полезно, чтобы понять фундаментальные основы покера. Какие-то споты я интуитивно играл правильно, а какие-то меня действительно удивили. Я стараюсь все время учиться, когда играю с сильнейшими, обращаю внимание на их сайзинги и диапазоны. Онлайн действительно сильно изменился, на самых высоких лимитах сейчас не прощают даже малейших ошибок. Нужно играть идеально сбалансированно. А это мне уже совсем неинтересно. Раньше у регуляров дорогой игры был совершенно разный подход к покеру, никто не мог точно оценить уровень соперников, поэтому мы играли месяцами и годами. А сейчас игроки будто заранее знают, какое ожидание у них будет друг против друга. Раньше определенно было больше гэмблинга.

– С 2012-го по 2017-й ты почти не играл турниры, потом в 2018-м вернулся, причем очень успешно. Пиком стало второе место в Super High Roller Bowl, где ты получил $3 млн.

– Забавно, что мои основные успехи в турнирах пришлись на 2005-й и 2018-й год. В 2006-м я перестал их играть, потому что в кэше стало слишком много экшена. Я даже главный турнир WSOP не всегда играл, не мог заставить себя доехать до Rio. Исключением была только Австралия, там я всегда играл с удовольствием, потому что в турнирах отличная структура, хорошие поля и мне там традиционно складывается. С 2006-го по 2017-й я почти не играл турниры и даже сам не знаю, почему вдруг вернулся. Кажется, в 2017-м я сыграл пару дорогих и к собственному удивлению мне понравилось. Решил, что в 2018-м сыграю еще несколько и тут мне невероятно повезло. Я выиграл первый же турнир – за $25k в Розвадове, а потом в пяти турнирах четыре раза вышел на финальный стол, и все это были хайроллеры.

Когда тебе так складывается в МТТ, игра приносит невероятное удовольствие. Вторая половина года сложилась не так удачно, но это было ожидаемо. Вообще турниры мне всегда нравились, просто не было мотивации их играть из-за экшена в кэше. Сложно ее найти, когда за одну сессию можно выиграть столько же, сколько за первое место в турнире, который нужно играть пять дней на пределе концентрации.

– Ты был первым участником Вызова Тома Двана. А что думаешь о современных хедз-ап челленджах – Негреану-Полк, Негреану-Хельмут, матчи Фила Гальфонда?

– Я за ними вообще не следил, только пару раз смотрел хайлайты дуэли Полка и Негреану. Это было весело, очень нравятся комментарии Джо Инграма. В молодости я соглашался на хедз-ап матчи, даже если считал, что соперник сильнее. Любил гэмблить и был готов давать экшен, потому что знал, что у любого соперника могу чему-нибудь научиться. Сейчас у меня совсем другие интересы.

– В декабре тебе исполнилось 40, теперь тебя могут выбрать в Зал славы, и ты даже был уже номинирован. Что думаешь об этом?

– Конечно, мне приятно. Но я не считаю это чем-то особенным, я сам знаю, чего добился, мне не нужно какое-то стороннее признание. Очень много игроков, достойных Зала славы. Мне нравится, что туда выбирают людей, которые сделали много полезного для нашей индустрии и комьюнити. Думаю, мне еще рано, сначала я хотел бы сделать еще больше для популяризации игры. Такое признание мне самому будет намного приятнее, чем если меня выберут только из-за того, что я много лет играл хайстейкс.

– Тебя наверняка часто узнают, а незнакомым людям ты без проблем признаешься, что играешь в покер?

– Да, не вижу в этом ничего такого. Когда я только начинал, у покера был другой имидж и приходилось объяснять, что ты не делаешь ничего незаконного. Сейчас я спокойно говорю, что играю в покер, но испытываю неловкость, когда из меня делают какую-то знаменитость. Многие просто не понимают, какая в покере роль удачи. Думают, раз у тебя известное имя, значит, ты вообще не проигрываешь. Но у меня было много неудачных периодов и некоторые оказывались довольно продолжительными. Далеким от покера людям это сложно понять. Благодаря покеру я смог воплотить все свои мечты, посетил самые красивые уголки мира, повстречал множество замечательных людей. И я не знаю ни одного другого подобного занятия, в покере идеальный баланс между скиллом и удачей, это и делает его привлекательным для всех. Покер объединяет людей и помогает понять себя. За столом люди могут раскрываться совершенно по-новому. Социальный аспект покера – это отдельная очень интересная история. А для меня одна из важнейших составляющих игры – психология. Поэтому мне уже не так интересен современный онлайн, где все посчитано.

– Расскажи про свою самую большую ставку, которая не связана с покером.

– Несколько раз ставил больше $500k на финалы Большого шлема, один раз поставил $300k на Super Bowl.

– А сайдбеты за столом?

– В молодости были очень большие пари, но уже давно с этим завязал. Еще у меня было несколько очень крупных матчей в гольф с Филом Айви. Мы играли командами три на три или два на два. Ставили по $300k за лунку, иногда по $200k. С гольфом связан один из моих самых неудачных дней. Мы играли в Вегасе и к 17-й лунке [матч состоит из 18] выигрывали $600k. На 17-й лунке мы сделали очень хороший первый удар, а соперники свой провалили, у нас было 90% на победу, но потом мы все промазали, а они каким-то чудом забили и выиграли. Мы так тильтанули, что проиграли и последнюю лунку и закончили вничью. Я ехал домой очень расстроенным, потому что уже не сомневался, что мы заработаем в тот день не меньше $900k.

– С Дойлом играл?

– По-крупному никогда. Я начал играть дорого, когда Дойл уже закончил из-за проблем со здоровьем. Но однажды наблюдал за очень крупной игрой между Филом и Дойлом, когда сам только учился играть. Фил позвал меня с собой, и я весь день наблюдал за их матчем.

– Тебя когда-нибудь сравнивали с кем-нибудь из знаменитостей?

– В середине нулевых, когда я приезжал в Вегас, мне часто говорили, что я похож на Брэда Питта. Но по-моему, между нами вообще ничего общего. Есть еще один актер, с которым у меня действительно есть сходство, но я не помню его имя. У меня вообще отвратительная память на лица, зато в покере все иначе – я отлично помню практически все свои раздачи.