Человек, изменивший онлайн-покер: первое видеоинтервью создателя PokerStars

– В идеальном мире интервью у тебя брали бы непредвзятые люди, на жизнь которых ты никак не повлиял. Но мы не могли упустить такую возможность, потому что ты изменил не только наши жизни, но и весь покерный мир. Спасибо, что согласился.

– Спасибо за приглашение.

– Как ты познакомился с покером?

– Лет в 10 с друзьями играли в пятикарточный покер с обменом. Я тогда еще жил в Литве.

– Многие вообще не в курсе, чем ты занимался до Pokerstars?

– Я закончил университет в Москве, а потом много лет работал в IBM. Переехал в Торонто (Ред. – из Советского Союза Исай эмигрировал в Израиль, а оттуда семья перебралась в Канаду). Как раз там начал много играть в покер, в том числе в онлайне. Помню первые румы – Paradise и PartyPoker. Мне они не нравились.

– Чем именно?

– Там не было турниров. А я был уверен, что MTT – это будущее онлайна. Игроки любят турниры. На протяжении всех лет, пока я руководил PokerStars, мы не переставали получать вопросы: «Почему вы не добавите новые турниры?» А у нас и так их всегда было много. Если память мне не изменяет, на пике покерного бума, мы проводили по 500,000 турниров в день, если считать с SNG. У Party еще и софт был посредственный, в Paradise мне все нравилось, кроме отсутствия турниров.

– Бросить карьеру в IBM, чтобы открыть собственный рум, кажется, довольно смелым шагом. Как ты на это решился?

– Сначала речь вообще не шла про PokerStars. Я уходил из IBM с целью вместе с сыном Марком основать собственную компанию. Мы планировали разрабатывать софт для покера, бриджа и шахмат. Идея отдельного покер-рума пришла уже позже, когда на стадии бета-тестов стало очевидно, что у нас получился отличный покерный софт. Сначала мы думали, что будем продавать лицензии другим компаниям, потому что сами вообще не представляли, как управлять покерным сайтом. Но все потенциальные клиенты оказались слишком жадными, они хотели получить наши разработки чуть ли не бесплатно. После серии неудачных переговоров в 2001-м мы все-таки решились запустить собственный рум.

– Ходили слухи, что некоторые сотрудники убеждали тебя написать такой код, чтобы у разработчиков был доступ к картам игроков. Но ты наложил вето.

– Не совсем так. Была дискуссия с разработчиками, которые предлагали, чтобы один из вариантов клиента это позволял на стадии тестирования. Но я сразу высказался резко против и никаких споров на эту тему больше не было. Я объяснил, что это может привести лишь к негативным последствиям, а плюсов практически нет. Пока я работал в PokerStars никто не имел доступа к картам игроков – ни разработчики, ни менеджмент, ни я лично.

– То есть на PokerStars даже теоретически был невозможен скандал, подобный тому, что произошел на Ultimate Bet?

– Да, я прекрасно понимал, насколько велик может быть соблазн. Не хотел подвергать сотрудников даже теоретическому риску.

– Еще одна отличительная черта раннего PokerStars – идеальная работа саппорта. Почему это казалось тебе важным?

– Исходя из жизненного опыта. Нет ничего важнее клиентов, а чтобы они были довольны, служба поддержки должна работать без нареканий. Мы открыли огромный центр поддержки в Коста-Рике и взяли на работу людей с опытом – инженеров, учителей и так далее. Они все были не только умными людьми, но и сами любили покер. Все были довольны. Мы сразу решили, что никакие вопросы не будут решаться по телефону, только электронная почта. И у нас был стандарт – ответ на любое сообщение не должен занимать больше 30 минут.

– Мы тоже через это прошли. Когда меня приняли в PokerStars, я какое-то время отвечал на письма игроков. Хотя устраивался не в службу поддержки. Считалось, что это полезный опыт для сотрудников любых отделов.

– Все верно. Я уверен, это лучший способ узнать, чего хотят твои клиенты. Это было обязательное условие для новых сотрудников в маркетинге и для топ-менеджмента. Если ты не можешь ответить на элементарный вопрос в письме, что тебе у нас делать?

– Ты же и сам это делал?

– Да, это помогало мне понять, что на самом деле происходит в компании.

– PokerStars быстро стал крупнейшим румом, но непростые времена тоже случались. Одним из переломных моментов стало принятие UIGEA. Какая была твоя первая реакция?

– Я всегда считал покер игрой мастерства. Практически все мое окружение придерживалось аналогичной точки зрения. Когда UIGEA приняли, многих это напугало, но там очень четко было написано, что закон коснется только игр, основанных на удаче. Потом это подтвердили в американском суде, и мы продолжали спокойно работать. У нас была целая армия опытных юристов, которые сказали, что нам не о чем переживать. Важно, что у нас никогда не было игр против казино, исключительно покер. Хотя предложения поступали постоянно, но я всем отказывал.

– Со временем ты перевел компанию на Остров Мэн. По слухам, до сих пор там живешь. Чем тебя привлекло это место?

– Из-за вопросов лицензирования и регулирования стало понятно, что нужно перебираться в Европу. Было несколько вариантов, но по двум основным причинам выбор пал на Остров Мэн. Лицензия, которую там выдавали, считалась одной из лучших. А, во-вторых, там уже тогда была очень развита IT-сфера. А мы постоянно росли, для нас это было важно. Переехали туда в 2005 году.

– Ты все еще связан с покером. В 2022 году тебе вручили награду WPT Honors Award, ты участвовал в главном турнире WSOP. Почему ты продолжаешь играть, очевидно, не из-за денег?

– Все просто, я очень люблю покерные турниры. Сейчас у меня стало больше свободного времени, и я могу приехать в Вегас. Кстати, первый раз я играл на Мировой серии году в 1996-и или 1999-м, точно уже не помню. Это было еще до PokerStars, я работал в IBM. Попал в призы в турнире за $2,500, и у меня до сих пор сохранились об этом приятные воспоминания. Сейчас я тоже получаю удовольствие от офлайна, поэтому иногда приезжаю в Вегас. Действительно, деньги меня не интересуют, приезжаю, скорее, за атмосферой.

– В 2014-м ты выиграл турнир, который проходил на Острове Мэн. Это правда, что в хедз-апе соперник предлагал тебе поделить, но ты вежливо отказался?

– Честно говоря, вообще не помню такого. Но даже когда я играл в Торонто, никогда не соглашался делить. Сделки заключают, когда играют ради денег. Если соперник все-таки предлагал поделить, то наши переговоры точно не затянулись.

– Ты не любишь обсуждать свою роль в покере. Но ты же понимаешь, что без тебя покер сегодня был бы совсем другим?

– Я считаю, что у PokerStars две главные заслуги. Во-первых, людям действительно нравилось у нас играть из-за удобного расписания турниров, хорошего отношения к игрокам и множества других незаметных плюсов. А вторая – нам удалось вернуть игрокам деньги после «черной пятницы». Нас заставили уйти из США, но я сразу сказал, что деньги американских игроков в полной безопасности. Юристы говорили мне, что на это могут потребоваться годы. Но я быстро оборвал подобные разговоры и потребовал, чтобы выплаты начались сразу. Нам потребовалась пара недель, чтобы получить разрешение Минюста США. Там оценили наше желание и готовность расплатиться с игроками.

Игрокам Full Tilt повезло гораздо меньше. Но мне было важно, чтобы и они получили деньги, потому что мне казалось, что под удар попала вся индустрия покера. C этим мы тоже справились. Причем наш случай был уникальный. Активы одного ответчика были проданы другому, кажется это произошло впервые.

Также мне было важно, чтобы не пострадал ни один сотрудник. Могу похвастаться, что из-за «черной пятницы» никто не был уволен. Перевели почти всех в Европу, где компания продолжала расти. В PokerStars мы всегда придерживались принципа, что клиенты и сотрудники – это самое важное. Деньги стоят после них, а не перед.

– Чем ты занимаешься сейчас?

– Много времени провожу с внуками. И сильно вовлечен в мир шахмат. Мой отец был игроком, дважды играл на шахматных олимпиадах за сборную Литвы (Ред. – на второй доске!). В детстве я тоже играл, но забросил еще в школе. Уже в зрелом возрасте начал играть на Chess.com и мне очень понравилось, сейчас играю чуть ли не каждый день. Даже купил долю в этой компании. Еще помогаю сыновьям вести бизнес из домашнего офиса.

Естественно, мы очень много занимаемся благотворительностью по всему миру. У нас множество проектов, в которые вовлечена вся семья. Например, мой сын Роб основал Dog Tales – это один из крупнейших в мире приютов для собак. Сейчас он еще построил большую ветеринарную клинику.

– Возвращение в покерный бизнес тебе совсем не интересно?

– Предложения периодически поступают, но я не вижу в этом никакого смысла. Повторить то, что нам удалась с PokerStars уже не получится. Поезд ушел. Но я не зарекаюсь, может, завтра что-то изменится.

– Чем бы ты хотел запомниться потомкам?

– Мы уже обсуждали – тем, что после «черной пятницы» благодаря нам тысячи игроков смогли получить свои деньги.

Через несколько дней после этого интервью Крис Манимейкер рассказал Poker.org о своем опыте общения с Шейнбергом.

– После победы в главном турнире 2003 года у тебя наверняка не было отбоя от предложений?

– Нет. Никто ко мне не обращался, потому что румов было не так много, а спонсорские контракты с игроками были в новинку. PokerStars, возможно, вообще был единственным таким румом. Том МакЭвой был их первым амбассадором.

– Помнишь, какой контракт они тебе предложили?

– $5,000 в месяц. Я подумал: «Мне дают $60,000 в год, чтобы я ничего не делал». На основной работе я получал меньше. Неплохое предложение!

Спросил, где подписать и заключил контракт на три года.

– После бурного роста PokerStars ты пожалел, что подписал соглашение на такой продолжительный срок?

– Не особо. Это же бизнес. Я планировал отработать все три года, а потом пересмотреть контракт или уйти в другой рум.

– Что произошло, когда закончился первый год?

– Ко мне пришел сам Шейнберг и сказал: «Мы сильно недооценили твое влияние на игру и на нашу компанию».

Потом сказал, что разрывает старый контракт, и мы можем обсудить новые условия. Тогда я понял, что буду работать на этого человека столько, сколько он сам захочет.

– Ты попросил повысить зарплату?

– Сам я ничего не просил и никак не выражал своего недовольства. Я же взрослый человек. Может, контракт и оказался несправедливым, но там стояла моя подпись. На момент заключения сделка казалась мне отличной, через год она стала ужасной, но я был готов отработать еще два года.

Когда Исай предложил мне новый контракт, я сказал, что готов сотрудничать с ним, пока «не отвалятся колеса». Так и произошло, я ушел только после того, как он продал компанию.

Манимейкер и Даниэль Негреану призывают досрочно включить Шейнберга в Зал покерной славы.

– Гриндер был заслуженно включен в Зал славы без голосования. Если кто и заслуживает подобного отношения из функционеров, то этого человека зовут Исай, – пишет Даниэль. – Он был новатором, а потом, по сути, спас покер. Поэтому он по праву должен быть в Зале славы. Точка.