Вчера вечером Хак Сид проиграл хедз-ап за браслет в турнире по стаду хай-лоу с бай-ином $1,500. В этому году у него уже 11 попаданий в призы в турнирах WSOP, хотя до этого он почти 10 лет не играл в покер.
– По традиции мы начинаем подкаст с вопроса – как ты пришел в покер? В детстве играл с друзьями на центы?
– Для меня профессиональный покер был сознательным выбором. Я всей душой ненавидел капитализм и корпоративный мир. Очень не хотел сойти с ума в каком-нибудь офисе. Меня всегда привлекала эгалитарная природа покера. Неважно, какой у тебя рост, вес, пол или цвет кожи, если есть деньги на бай-ин, ты можешь сесть за стол. Позже по этой же причине я бросил покер. Возросла популярность игры, и большую роль стали играть интриги и политика.
– В детстве вообще ни во что не играл?
– Отец достаточно неплохо играл в лоуболл, у нас дома часто собирались его друзья, они научили меня играть, когда мне было всего 6 лет. Дядя тоже оказал большое влияние, он был закоренелым лудоманом, проигрывал в казино не только свои, но и бабушкины деньги. Однажды ей это надоело, она выгнала его из дома, и он на время переехал к нам. Мне было 10-11 лет, он сидел без работы и от скуки начал играть со мной в шахматы, нарды, скрэббл и в карты. Меня он легко обыгрывал и постоянно подначивал. Это стало отличной психологической закалкой на будущее. Когда я совсем юным начал играть в Лос-Анджелесе, тоже часто приходилось противостоять издевкам за столом.
На серьезном уровне я начал играть уже в колледже. К тому моменту я простился с мечтами о профессиональной баскетбольной карьере и поступил в Caltech (Калифорнийский технологический институт). Однажды во время игры с друзьями во мне проснулось то самое чувство, которое я всегда испытывал на баскетбольной площадке или на беговой дорожке. Я поразился, что можно просто сидеть за столом, играть в карты и испытывать похожие эмоции.
– На кого ты учился в Caltech?
– Изучал электротехнику, но бросил на втором курсе из-за покера. Игра стала занимать слишком большое место в жизни, и я решил полностью сосредоточиться на ней. Планировал через год вернуться к учебе, если бы в покере не получилось.
Сильнейшим игроком среди нас был Константин Отмер, с которым мы стали хорошими друзьями. Когда я поступил, он учился на последнем курсе. Он специализировался на стаде и через год после нашего знакомства написал отличную книгу. Про нее мало кто знает, но для своего времени она была актуальной, он даже использовал компьютерные симуляции в своих расчетах. Сейчас советую ее тем, кому интересна история покера.
Константин обучил меня основам стада, и мы с парой общих друзей начали играть в различных казино Лос-Анджелеса. Играли $1/$2/$4 без анте, доллар ставил игрок с самой низкой картой. При такой структуре игра была элементарная – ждешь тузов или королей, рейзишь до $4, потом ставишь все улицы и печатаешь деньги.
Я еще даже не достиг 21 года, но тогда это почему-то никого волновало. Мне даже не пришлось искать фальшивые документы. Банкролл стремительно увеличивался, и я решил не возвращаться в колледж. Два друга последовали моему примеру, но потом все же вернулись к учебе.
– Такая стратегия в стад кажется выгодной, но очень скучной. Тебя устраивало часами сидеть и ждать тузов?
– Да, в первые годы карьеры я вообще играл очень тайтово, так что это вполне соответствовало моему стилю. К тому же это действительно выгодно, если анте нет или они малы относительно ставок. Сейчас на Phenom анте чуть ли не 30%, высиживать уже не получится.
– Стад был твоей основной игрой?
– Я хорошо играл во все разновидности семикарточных игр. А стад тогда был вообще самой популярной игрой, хотя в лимитный холдем тоже играли довольно много. В Калифорнии было много экшена в A-5 лоуболл, но я застал только самую концовку. Там было очень много пиханины, и игра быстро умерла. Безлимитный холдем тогда играли только в турнирах. Забавно, что за пару лет до моего взлета NLH был очень популярен и в кэше, но слабые игроки очень быстро проигрывали, поэтому в 90-е доминировали лимитные игры.
– Почему ты переключился на турниры?
– В самом начале покерной карьеры я поставил себе две цели – выиграть миллион и стать чемпионом мира. Колледж я бросил в 20, а миллион заработал в 21. После этого взял перерыв на несколько месяцев…
– Погоди, тут не обойтись без подробностей, потому что ты рассказываешь, будто это совершенно рядовое событие. Ты за год раскрутился до миллиона?
– Может, за полтора. Причем, я был очень осторожен в плане банкролла. В 20 лет у меня было около $10k, я начал играть лимитный холдем $15/$30 и выигрывал примерно по $15k в месяц. Через 3-4 месяца с банкроллом $60k впервые поехал на Мировую серию. Мне было 20 лет, призовые я получить бы не смог, потому что пришлось бы показывать документы. Поэтому я играл только сателлиты и продавал фишки. Но в конце решил, что мне будет полезно сыграть пару турниров просто ради опыта. Зарегистрировался в турнир по LHE за $1k, на баббле у меня был приличный стек, но я специально его разбазарил, чтобы вылететь до призов.
– Ты знаменит своими многочисленными пари. Какое твое любимое?
– Когда я только начал играть с Дойлом и Чипом, они постоянно смотрели гольф. Я все время им говорил: «Что за ерунду вы смотрите? Это даже не спорт». Они со мной спорили и утверждали, что я ничего не понимаю. В итоге мы заключили пари на $100k, что за год я должен пройти поле за 90 ударов. Пари я выиграл, но с их стороны это был гениальный ход. Я слишком сосредоточился на гольфе, стал хуже играть, и в покер они выиграли у меня гораздо больше.
– Я читал про другое твое гольф-пари. Ты поспорил, что четыре раза за один день сможешь уложиться в 100 ударов.
– Да, спорил с Дэвидом Греем. Он выбирал дату и дождался, когда в Вегасе будет максимальная жара. По условиям я должен был ходить по полю только пешком. Начали на рассвете, в первом раунде я не уложился, но всего у меня было пять попыток. В итоге я справился четыре раза подряд, но последний раунд заканчивал в полной темноте плюс бегал от одной лунки к другой, чтобы успеть до закрытия поля. Пари было относительно недорогим, кажется, всего за $35k, а мы в то время уже играли $400/$800. Но я никогда не спорил ради наживы, мне было просто интересно, потому что я сам до конца не понимал, справлюсь или нет.
– Как такие пари вообще возникают?
– Началось все из-за Дойла с Чипом, именно они познакомили меня с гольфом. Я нанял тренера и на протяжении 8 месяцев тренировался каждый день без выходных. После этого стал регулярно играть в гольф с другими покеристами, а в этой среде постоянно заключаются различные пари. Веселое было время.
– Остался в плюсе за все время?
– Как раз думал об этом перед подкастом. Не уверен, возможно даже в минусе. Я же проиграл огромное пари на парный матч против Дойла и Майка Секстона. Я играл в паре с Ховардом Ледерером, а Дойл тогда уже ходил с костылями, поэтому все ставили на нас. Но они нас обыграли, Дойл потом рассказывал, что с учетом всех сайд-бетов заработал около $3 млн. Они пользовались женскими подставками для мячей, а мы обычными. Сначала они вышли вперед, потом мы сравняли, а за три раунда до конца опережали их на две лунки. То есть им нужно было выиграть три раунда подряд. В первом из этих раундов для победы им нужно было забить мяч одним ударом с 60 футов (около 20 метров), и Дойл совершил чудо. После этого мы не смогли прийти в себя и проиграли две последние лунки.
– Расскажи про пари, когда тебе нужно было 24 часа провести в океане, не касаясь дна.
– Это был спор с Филом Хельмутом. В новостях передали, что какая-то яхта потерпела крушение и люди провели в воде 3 или 4 дня, ожидая спасателей. Я сказал, что легко смогу просидеть в океане 24 часа. Поставили по $10k, но пари так и не состоялось. Был слишком хороший экшен в покер, я каждый день выигрывал и просто заплатил ему эти $10k. Со стороны Фила это была очень умная ставка, вроде приличные деньги, но недостаточно большие, чтобы ради них я пошел на значимые жертвы.
Совсем недавно у меня было похожее пари с Мэттом Валео (Ред. – регуляр PhenomPoker, сейчас тоже играет Мировую серию), которое мы тоже отменили. В юности он был одним из лучших бегунов в Аризоне, милю пробегал за 4:19, это очень хорошее время. Я тоже неплохо бегаю, но профессионально никогда не занимался. Сейчас он немного не форме, набрал лишний вес, и предложил пари, чтобы мотивировать себя. По условиям у него было 4 месяца, чтобы подготовиться и пробежать милю. А потом у меня было еще 4 месяца и 4 попытки, чтобы с такой же скоростью пробежать полумарафон. В итоге я увидел, что он довольно легко набирает форму, а он, в свою очередь, сослался на занятость, и мы договорились все отменить.
– Вернемся к покеру. В 1996 году ты выполнил свою вторую цель – выиграл главный турнир.
– В 1995 году я переехал в Вегас, жил один в отеле, не следил за здоровьем и целыми днями играл дорогой кэш. Мировую серию отыграл спустя рукава, банально перегорел. А вот к следующей подошел уже на пике формы. У меня появилась девушка, я начал следить за питанием и здоровьем. Летом у меня жил Гас Хансен, который только увлекся покером, я ему помогал.
Кстати, меня вообще не должно было быть в мейне того года. В стартовый день мы с Гасом играли в сквош, и на несколько минут опоздали. Поздней регистрации тогда не было, и турнирный директор Джек Макклелланд не хотел меня пускать. Но потом он все-таки сжалился и позволил сыграть.
– Сколько дней шел турнир?
– Три, было 295 участников. Кажется, во втором дне Дойл поставил, что я выиграю. Из-за того, что игроков было немного, начиная со второго дня Маклелланд подходил к столам и объявлял все олл-ины. Я всеми фишками ни разу не рисковал, при этом набил огромный стек. «Я ни разу не слышал его имя, а он чиплидер, значит точно выиграет», – сказал Дойл.
– В те времена была довольно оригинальная структура выплат.
– Да, я получил треть призового фонда, а были турниры, в которых за победу давали половину всех денег. Но в то время практически на всех финалках заключали сделки.
– Ты тоже поделил?
– Кажется, да, но подробности уже не помню. Точно помню, что у меня было около половины экшена. До этого почти все турниры я играл от себя, но в мейне продал половину Ледереру и Грею, еще небольшую долю по дружбе взял Гас. Кстати, после победы он мне сказал: «Ты был единственным, кто в этом турнире ИГРАЛ в безлимитный холдем». Тогда почти никто не понимал, что надо делать в эту игру.
– Почему решил продать доли?
– За пару лет до этого я закатался в дорогом кэше, у меня началась депрессия, я вообще хотел бросить покер. Но они предложили мне играть от них, и я решил их отблагодарить.
– Последние несколько лет ты вообще не играл в покер. На этой Мировой серии мы тебя увидим?
– Да, мы почти не говорили про Phenom, а это единственная причина моего возвращения. В моей карьере было несколько моментов, когда казалось, что я всего достиг. В девяностые выиграл все возможные турниры, освоил все форматы, обыграл в кэш всех сильнейших. Казалось, нет смысла больше продолжать, но тут появился онлайн. Это было что-то новое и очень интересное, я научился мультитейблить, немало выиграл на Full Tilt и получал удовольствие. Но в 2011 году онлайн в Америке запретили, и все изменилось. Какое-то время я продолжал играть в офлайне, но быстро понял, что интриги вокруг закрытых игр мне не подходят и просто бросил покер. Иногда приезжал на WSOP, играл пару турниров в Rio, но не получал никакого удовольствия.
Недавно благодаря знакомству с Мэттом Валео и нашему несостоявшемуся пари я узнал про Phenom. Идея крипто-рума, которым управляют люди из комьюнити, мне очень понравилась. Мне кажется, это хороший проект, который может принести пользу покеру, поэтому я согласился стать амбассадором. Хотя это тоже противоречит моим принципам. Я даже Full Tilt не хотел рекламировать, согласился лишь из-за дружбы с Ледерером.
– Ты был просто «красным» профессионалом или полноценным амбассадором?
– Меня повысили до полноправного партнера за пару месяцев до «черной пятницы».
Кумир, хорошо, что вернулся.
Феном, хорошо, что прорекламировался