Джаред Олдерман:
– Сегодня к нам в подкаст возвращается Lucky Chewy. Он недавно выпустил приложение Khemset, которое, можно сказать, предназначено для тренировки интуиции. Он также опубликовал пост в твиттере, в котором рекламировал приложение, и этот пост вызвал большой резонанс. После этого я связался с Эндрю, и мы оперативно записали этот эпизод.
В подкасте мы поговорили об интуиции, о том, как мы влияем на поведение людей за столом, о возможных физических корнях этих процессов, более и менее вероятных. Я подверг критике некоторые утверждения из поста Эндрю и укрепил некоторые другие.
Я получил большое удовольствие от нашей беседы. Chewy – блестящий ум и очень открытый человек. Глубоко уважаю его готовность нырнуть в неведомое, чтобы объяснить некоторые загадки покерного мира.
Олдерман: Спасибо, что так быстро согласился на этот разговор. Его тема мне кажется исключительно интересной для нас обоих.
Эндрю Лихтенбергер: Спасибо, что позвал!
Олдерман: Начну с необходимой преамбулы. Недавно ты выпустил приложение Khemset. Можно ли назвать его тренажёром интуиции? Опиши, что с его помощью можно делать.
Лихтенбергер: Он генерирует случайную колоду из 52 карт и начисляет очки за то, настолько точно вы угадываете следующие карты. Одно очко даётся за правильную масть, три очка – за правильный номинал, 13 – за точно угаданную карту. Начисляемые очки не меняются, хотя вероятность правильного ответа возрастает с каждой новой картой, потому что вы не можете выбрать карту с нулевой вероятностью – уже выбывшую.
Олдерман: Ага. То есть память он не тренирует!
Лихтенбергер: Не тренирует. Хотя это тоже было бы интересно. В детстве я активно развивал память, читал много книг об этом...
Олдерман: Не уверен, обсуждали мы это с тобой раньше или нет, но я участвовал в соревнованиях по памяти – чемпионатах США и мира.
Лихтенбергер: Вот бы посоревноваться! Ты меня, конечно, разорвёшь, но будет интересно!
Олдерман: Зависит от темы. Вероятно, да.
Лихтенбергер: Ты пользуешься этой системой, когда мысленно помещаешь предметы в свою детскую комнату?
Олдерман: Дворец памяти – да, конечно. Окей. В общем, ты выпустил Khemset и опубликовал пост в твиттере, в котором объяснял целесообразность приложения. Люди отреагировали на него очень по-разному, ха-ха! Я прочту этот пост, а потом мы его обсудим.
Khemset: как вибрационное состояние формирует результаты в покере (научная основа)
1. Человеческое тело как электромагнитная система:
Сердце и мозг испускают измеримые электромагнитные поля.
Поле сердца является самым мощным и может быть обнаружено на расстоянии нескольких футов.
Паттерны ЭМ-полей изменяются в зависимости от эмоционального состояния и тонуса нервной системы.
Основной вывод: Вы постоянно транслируете в окружающую среду ваше «вибрационное состояние».
2. Когерентность против некогерентности:
Когерентные состояния (спокойствие, осознанность, благодарность) = гладкие, стабильные паттерны ЭМ-полей.
Некогерентные состояния (стресс, страх, эгоистическое сцепление) = хаотичные, нестабильные паттерны ЭМ-полей.
Почему это важно:
Когерентность улучшает когнитивные функции, интуицию и эмоциональный контроль.
Игроки с когерентным состоянием более склонны влиять и синхронизировать других за столом.
3. Эффект наблюдателя (квантовая основа):
В квантовой физике наблюдение приводит к коллапсу волновых функций в измеримые результаты.
Наблюдатель не отделен от наблюдаемого.
Вывод: в вероятностных средах (как покер) ваше состояние наблюдения тонко взаимодействует с развивающимися событиями, особенно с человеческими решениями.
4. Как вибрационное состояние влияет на покер через:
лучшее восприятие времени и потока,
возросшую способность распознавать тонкие сигналы,
улучшение качества решений под давлением,
положительное влияние на динамику за столом (синхронизация),
снижение саботажа самого себя из-за эмоционального напряжения.Результат: то, что некоторые называют «удачей», часто является побочным продуктом когерентности, которая синхронизирует вас с лучшими возможностями и результатами.
5. Что это не означает:
Вы не можете создавать исходы, «призывать тузов» или контролировать случайность.
Однако вы можете настроить свою систему для более благоприятного взаимодействия со сложным вероятностным полем покера.
Ваше вибрационное состояние – это не мистическая ерунда, а измеримое соответствие ваших электромагнитных, нервных и когнитивных систем.
Покер не является чисто случайным – это управляемое вероятностное поле, реагирующее на тонкие влияния.
Игроки, культивирующие когерентность, испытывают более глубокое состояние потока, демонстрируют лучшие ридсы, им чаще сопутствует «удача», потому что они лучше синхронизированы с полем.
Принцип Khemset: «Выровняйте свое состояние – и игра выровняется с вами».
Давай я сначала скажу, что ты, как мне кажется, имеешь в виду. Можешь поправить меня, если ошибусь.
Мне кажется, использование термина «вероятность» только сбивает с толку. Вероятность в статистике описывает реальность с позиций невежества. Например, я наклею цифры от 1 до 6 на монетки, положу их в банку и попрошу тебя достать одну из них. Вероятность, что ты достанешь монетку с номером 3, для меня равна 1/6. Но банка может быть на самом деле прозрачной, просто я слеп и не знаю этого. И для тебя вероятность достать нужный номер равна единице. То есть вероятность может меняться под действием дополнительных факторов. Когда я еду домой и на развилке из трёх дорог всегда выбираю правильный поворот, я не меняю вероятности, а просто знаю путь.
На мой взгляд, в твоём посте говорится, что мы связаны с миром сильнее, чем думаем, что у нас больше данных о реальности, чем нам кажется. Когда мы лучше настраиваемся на эти данные окружающей среды, мы получаем возможность принимать более верные решения. Это похоже на правду?
Лихтенбергер: Думаю, это вполне возможный способ описать мою мысль, хотя сам я не стал бы так формулировать. На один из вопросов в твиттере я ответил, что не считаю себя особенным и не делаю ничего такого, чего не делают все остальные. То, как мы взаимодействуем со средой, особенно в покере, который так интересно сочетает психологию, эмоции, стратегию и всё остальное, осталяет некий след, отпечаток, влияющий на то, как отреагируют наши оппоненты. И, кто знает, следствия могут быть и более эзотерическими – например, мы можем понять распределение карт или назвать руку оппонента. Я просто хочу сказать, что мы все это делаем, не особо стараясь, это встроенная функция игры. За годы игры я видел множество необычных случаев и хотел бы научиться яснее видеть их причины. Поэтому я увлёкся изучением когерентности. По-моему, очень интересная тема для обсуждения.
Олдерман: Давай ещё раз пройдёмся по всему спектру. Я разделю твои пункты на три категории. С первой, думаю, согласны все или почти все, вторая может вызвать некоторый скептицизм, а третья – откровенно эзотерическая.
Я согласен, что эффект присутствия за столом, который создают вокруг себя некоторые игроки, вполне ощутим. У этого есть биологические и эволюционные причины, и мы можем влять на умы людей, с которыми соревнуемся. Все мы довольно хорошо интуитивно понимаем, за кем стоит следовать и кого можно повести за собой.
Лихтенбергер: Для меня самый типичный пример – это Айви эпохи расцвета. Порой казалось, он меняет реальность с помощью силы воли. Не могу сказать, что сейчас он совсем разучился, но это проявлялось особенно ярко в годы, когда он считался лучшим в мире.
Олдерман: Мы можем по-разному это называть, но я уверен, что никто не станет оспаривать, что в этом что-то есть. Эффект присутствия за столом, влияющий на других игроков и подчинающий их чужой воле, действительно существует.
На полпути к полной эзотерике я бы расположил состояние потока как умение слиться с реальностью. Лично я в это не особо верю. Может быть, мы можем в каком-то смысле предчувствовать, что проиграем следующую раздачу, например... Могу найти этому обоснование, которые не противоречило бы современному пониманию физики. Способность почувствовать распределение карт, но не влиять на него. Ты считаешь это реальным?
Лихтенбергер: Да, на основании своего опыта игры в покер. Не могу сказать, что это чувство было со мной с самого начала, но с годами оно развилось. Постоянно появляются какие-то лёгкие полунамёки... и иногда это просто шум, но иногда – реальные сигналы. Научиться их различать – сложно, и есть риск попасть в плен иллюзий. «Эх, а мне казалось, что в этой раздаче мне повезёт» – звучит как определение компульсивного гэмблинга. И тем не менее я верю, что к этому безумию возможен системный подход, и мы действительно способны ощущать наиболее вероятный исход. У меня нет идей, откуда берётся это ясновидение. Может быть, мы в мультивселенной соприкасаемся с параллельной реальностью или типа того. Появляются новые интересные вопросы, например – можем ли мы перейти в неё? Трансформировать свой мир?
Как-то так.
Олдерман: Для тех, кто меня не знает, хочу сказать, что я – эталонный скептик. Считаю себя научно грамотным, хорошо понимаю нынешнее состояние науки. Если поднять исследования, нельзя считать полностью доказанным то, что у людей точно нет никаких экстрасенсорных способностей. А тестировали много чего... Я считаю важным сказать об этом, потому что, мне кажется, люди, негативно воспринявшие твой пост, считают это каким-то полным надувательством вроде знаков Зодиака. Не знаю, как ты относишься к астрологии, мне она кажется абсолютной чепухой.
Лихтенбергер: Да, я тоже.
Олдерман: Если вы считаете себя научно грамотными, вам следует знать, по каким вопросам у науки есть ясный консенсус, а что нуждается в доказательстве. Именно по угадыванию карт проводилось очень много исследований, и по некоторым из них выходило, что есть люди, которые обыгрывают случай. Хотя такое непросто отличать от шума. Короче говоря, современная наука не считает эту тему закрытой, а саму возможность экстрасенсорики – нереальной. Исследования продолжаются.
Собственно, найти рациональное обоснование экстрасенсорному восприятию не так уж сложно. Не знаю, нужно ли погружаться в глубины, просто скажу, что есть очень цельные, научно обоснованные описания реальности, которые не противоречат этой возможности.
Например, мы знаем, что пространство – феномен, появляющийся с ростом сложности. Оно не является фундаментальным признаком нашей вселенной. У нас у всех есть чувство трёх измерений пространства, да? Однако само пространство нужно рассматривать как эмерджентную структуру. И когда нам кажется, что мы находимся на большом расстоянии от чего-то, это всего лишь картинка реальности, созданная для нас мозгом под влиянием эволюции, которая совсем не обязательно точно описывает реальность. Физики согласны, что пространство – не вполне то, чем кажется.
Если это правда, то возникает вопрос, в каком же мире мы живём на самом деле?
Лихтенбергер: Из этого логически следует, что время, возможно, тоже не вполне то, чем нам кажется. Может быть, инсайты, ощущения, намёки на те или иные вероятностные исходы появляются у нас из-за того, что время не столь линейно, и у нас есть возможность тем или иным способом связываться с – в кавычках – «будущим».
Я не знаю, как это работает. Но мне хочется сказать: эй парни! В покере со мной происходит нечто интересное. У кого-нибудь есть то же самое? Какие мысли на этот счёт?
Олдерман: К некоторым твоим пунктам у меня есть претензии, и сейчас мы к ним перейдём. Но пока я скажу, что на самых дальних рубежах современной науки как раз обсуждается в том числе время, и физики не сошлись во мнении, является ли время фундаментальным. Карло Ровелли и многие другие физики, могу долго перечислять имена, убеждены, что время не фундаментально. Это тоже эмерджентный феномен, который мы ощущаем, но это не то, что происходит в реальности, «снаружи», так сказать. Другие физики с ними не согласны, но дискуссия открыта.
Когда проводишь много времени в медитации, может прийти опыт отсутствия пространства или времени. Их довольно сложно объяснять тем, у кого такого опыта не было. Помимо медитации, его могут дать психоделики.
Лихтенбергер: И сны.
Олдерман: Да, конечно.
Лихтенбергер: Хочу коснуться идеи чего-то, происходящего «снаружи», вне нас. В последние годы я очень увлёкся герметизмом. Один из основных постулатов этой философии – всё находится в нашем сознании. Нет никакого «снаружи». Кажется, что оно есть, но это лишь проекция нашего сознания. Эта идея кажется мне очень интересной.
Олдерман: Ну, я всё-таки верю, что «снаружи» существует, а наше сознание его интерпретирует, но не порождает. Я ощущаю пространство, хотя оно – иллюзия. Однако это иллюзия – отражение чего-то реального.
Лихтенбергер: Ощущение внешнего мира хорошо знакомо всем нам, и как ощущение оно реально, но является ли это «снаружи» фундаментально существующим, верным, я не знаю. Герметическая философия считает, что нет, я и склоняюсь к тому же. Получается, мы все будто спим наяву.
Олдерман: Окей. Пожалуй, перейду к критике. Кое-что в твоём посте показалось мне слишком вольным обращением с научным знанием. Мы с тобой часто оказываемся на похожих позициях, но приходим к ним очень разными путями. Одна из причин, по которым я затеял этот диалог – желание убедить людей, которых смущают твои вольности, дать этим идеям шанс.
Лихтенбергер: В этом мы похожи.
Олдерман: Например, твоё описание эффекта наблюдателя в квантовой механике не вполне корректно. Эффект наблюдателя никак не связан с сознанием. Наблюдатель не должен обязательно обладать сознанием. Эффект возникает, когда одна квантовая система взаимодействует с другой, вот и всё. Эта концепция квантовой механики довольно часто используется для обоснования эзотерических идей, но такой подход не кажется мне корректным.
Лихтенбергер: Ну, если правы герметисты, и всё вокруг – продукт сознания, то все квартовые системы связаны с сознанием. Но это, конечно, не доказать. В целом, я понимаю, что прибегать к услугам аргументов из квантовой физики, в которой я отнюдь не эксперт, это не лучшая идея. Твоё замечание совершенно справедливо. Постараюсь в дальнейшем сочетать свои идеи с общепринятыми более тщательно. Думаю, я просто увлёкся.
Олдерман: Спасибо. Моя вторая претензия касается электромагнетизма, включая электромагнитное поле от сердца. Если говорить об электромагнитном поле человека... Для тех, кто не знает, скажу, что работал сапёром – обезвреживал неразорвавшиеся боеприпасы, и этот раздел физики играл в моей жизни, скажем так, большую роль. Я спокойно подходил к взрывному устройству, которое управляется электромагнитом, и был уверен, что оно меня не убьёт, ха-ха. Поле, создаваемое телом человека, неразличимо при наличии фонового излучения. Оно совсем крошечное, и чтобы его измерить, нужно убирать весь окружающий шум. Меняет ли эта информация твоё представление о релевантности человеческого электромагнетизма? Мне кажется, для обоснования описанных тобой феноменов стоит поискать другие силы.
Лихтенбергер: Понимаю. Спрошу в ответ, знаем ли мы, как человеческий электромагнетизм влияет на других людей? Эффект на измерительные приборы невелик, окей, – а на людей? Просто я знаю, что примерно 70% информации, которую мы получаем при общении, идёт по невербальным каналам, вот я и ищу подходящие пути.
Олдерман: Да, ответ есть – никакого эффекта, потому что у людей нет ощущения магнетизма. Мы не чувствуем даже магнитного поля Земли. Проводились, кстати, любопытные опыты, нацеленные на выработку у людей этого чувства! Добровольцы подолгу носили пояс, который вибрировал, настраиваясь на северный магнитный полюс. Но когда этот пояс снимали, обнаруживалось, что самостоятельно находить магнитный плюс нервная система так и не научилась.
Полезно знать, как у нас вообще развились чувства. Грубо говоря, мозг с приделанными к нему глазами видеть не научится. Согласно современной теории, человек должен взаимодействовать со средой, получать ответный сигнал, и на базе этих взаимодействий у него развиваются чувства. Необходима моторная активность.
Лихтенбергер: Что ж, рад любым поправкам, полезно узнать что-то новое. С твоими аргументами согласен.
Олдерман: Ну, электромагнетизм для твоих целей и не нужен. Объяснить понимание других людей можно, например, феромонами или сужением и расширением зрачков... Есть масса релевантных признаков, и люди – великолепные детекторы чужих эмоций. Обоняние играет огромную роль. Собаки, например, легко определяют человеческие эмоции по запаху. Люди тоже наверняка обладают похожей способностью.
Плюс социальный контекст покера, огромный опыт, постоянно получаемая обратная связь – всё это настраивает нашу покерную интуицию и приводит к инсайтам. В общем, нам не нужно раздвигать границы науки, чтобы найти все нужные объяснения.
Лихтенбергер: Но это весело!
Феромоны – принимается. А как насчёт онлайна? Я очень много играл в интернете, и ощущения очень похожи на офлайн.
Олдерман: Ну, я считаю, что люди – невероятные собиратели информации. Мы умеем создавать работающие модели сознания других, исходя из личного опыта. И у открытых, восприимчивых людей это получается лучше, чем у закрытых.
Большую часть жизни я был сильно зажат, моё зрение было туннельным. Пришлось много работать над собой, медитировать, чтобы избавиться от этой зажатости, стать более открытым. Людям, которые не проходили через такую трансформацию, нелегко понять, насколько глобальна разница между этими состояниями. Открытый человек получает от мира невероятное количество дополнительной информации. Она не всегда запоминается сознательно, но играет роль в принятии решений.
Если заморочиться, чтение оппонентов при игре в онлайне можно объяснить, например, квантовой запутанностью, но я думаю, что вполне достаточно развитой игровой интуиции, подкреплённой огромным опытом.
Расскажи о своём последнем апстрике!
Лихтенбергер: В декабре 2023 у меня был самый большой занос в карьере на чемпионате WPT – $2.8 млн за третье место. После этого случился долгий даунстрик, полтора года, когда призы не окупали бай-ины. И вдруг, как по щелчку пальцев, удача возвращается и буквально за пару недель отправляет тебя обратно в большой плюс. Если говорить в контексте идей Khemset, в даунстрике и апстрике есть часть моей личной ответственности. В частности, у меня сложные отношения с кофеином в покере. У него есть нейрофизиологические плюсы, но в конце концов я пришёл к выводу, что он делает меня слишком возбуждённым и мешает интуиции, для которой требуется внутреннее спокойствие. В покере нужно ориентироваться на свои сильные стороны. Хорошая интуиция кажется мне одной из них... хотя многие почему-то хвалят мои математические способности.
Перед Мировой серией я задумался, что делать с кофеином, который, бесспорно, очень помогает на этой марафонской дистанции. Решил, что просто буду меньше играть и сосредоточусь на нескольких ключевых турнирах, а кофе оставлю разве что в выходные. Не знаю, насколько большую роль это сыграло, но я отказался от кофе за несколько недель до серии... и, кажется, это помогло. Хотя самое главное – это получать хорошие карты и выигрывать флипы, и тогда турнирный покер становится лёгкой прогулкой.
Также моя жена на восьмом месяце, ждём девочку. Это довольно часто связано с успехами мужей в покере, давно замечено! Плацебо это или нет, но у игрока появляется новая причина выигрывать и дополнительная уверенность.
Олдерман: Ты знаешь, наверное, что я занимаюсь коачингом. Для меня важно уметь объяснить, почему подопечный должен делать то или иное упражнение. Однако объяснить я могу не всё. Знаешь, когда перфоманс человека улучшается сильнее всего? Когда он начинает заботиться о себе! Когда его жизнь становится немного более счастливой. Я не могу этого объяснить рационально, но абсолютно уверен, что это и есть ключ к успеху. Не какие-то частности, а забота о себе в целом.
Заметил, что лучше всего играю тогда, когда пребываю в счастливой фазе и хорошо забочусь о себе. Мистика!
Лихтенбергер: Думаю, это понятно. Ты используешь волю, чтобы улучшить свою жизнь. Когда тебе становится комфортно за пределами игрового стола, как это может не улучшить твои решения за столом? Холистически неизбежно улучшается всё, в том числе и покерные результаты.
Олдерман: Ну, для меня это странно, однако неопровержимо.
В конце года я сделаю видео о своих игровых результатах. В прошлом году я начал играть много онлайн-МТТ. Всё шло довольно неудачно, но изменилось буквально в один день. Смогу даже показать его на графике chipEV! В тот день я пересмотрел многое в своей жизни и решил больше о себе заботиться. Больше не изменилось буквально ничего! Стратегия, выбор игры и так далее – всё осталось как было. Но график резко развернулся и пошёл вверх.
В общем, если чувствуешь себя дерьмово во время игры – над этим стоить поработать! А-ха-ха!
Лихтенбергер: Неужели ваше вибрационное состояние – это и правда измеримое соответствие ваших электромагнитных, нервных и когнитивных систем, которое влияет на вероятностную природу покера?
Олдерман: Не знаю, не знаю.
Лихтенбергер: Мне кажется, то, что хочу сказать я, пересекается с тем, что хочешь сказать ты. Мы оба знаем: там что-то есть. Мы не знаем, что именно. Мы бы хотели узнать и измерить. Научно, если возможно. Это очень увлекательно!
Олдерман: Вы уже решили, как назовёте дочку?
Лихтенбергер: Седона.
Олдерман: Здорово! Очень красивое имя. Я вообще обожаю детей. У меня двое. Каждый раз, когда кто-то из моих друзей ждёт ребёнка, я ужасно радуюсь. Это невероятный опыт.
Мне, кстати, хотелось дочку, но первым родился сын. Дочка появилась потом.
Девочки очень быстро взрослеют, намного быстрее мальчиков. И намного увереннее их управляют своей жизнью, даже очень маленькие. И те, и другие – очень милые, но мальчики кажутся абсолютно неготовыми к жизни! А вот девочки – уверенные и сильные духом с самого начала. Не знаю, как ещё это описать.
Данные исследований, кстати, подтверждают моё впечатление. Если оценить влияние детских травм на дальнейшую судьбу детей, мальчики страдают гораздо больше девочек.
Лихтенбергер: Если это правда, получается, мужчины более чувствительные?
Олдерман: О да. Наука с этим согласна.
Лихтенбергер: Но не общество.
Олдерман: Ага. Миф о мужской силе, выносливости, несгибаемости и так далее – один из самых устойчивых. Однако мой опыт говорит, что мальчикам нужно больше нежности и заботы, чем девочкам. Мне приходится вести себя с сыном намного аккуратнее – его чувства слишком легко задеть. А дочка – настоящий танк.
Сходу могу вспомнить исследование траекторий судеб детей, которых бросили родители. На девочек это практически не влияло. Нет, я не говорю про эмоциональную сторону, страдания и так далее – но на дальнейшей жизни и карьере это почти не отражалось. А вот у мальчиков эффект наблюдался разрушительный! В пять раз больше тюремных сроков, например. Там просто кошмар.
Страдают и те, и другие, не хочу этого преуменьшать. Но переносят страдания девочки несравнимо лучше.
Лихтенбергер: Увлекательно! Давай продолжим разговор, но подкаст, думаю, на этом можно завершить.
Очередное подтверждение, что правильность и общественное мнение - разные категории.