Джастин Янг: Сегодня у нас особенный гость – Майкл Торп.
Арт Парманн: Тебя разве так зовут? Всегда думал, что Crazy – твое официальное имя.
Майк Торп: Все действительно называют меня Crazy Mike, готов поставить, что 90% моих знакомых даже не знают моей фамилии.
Арт Парманн: Эд Торп случайно не твой отец (Ред. – известный финансист и профессор математики, который математически доказал, что подсчет карт в блэкджек дает преимущество)?
Майк Торп: Ты про легенду блэкджека? Нет, но моего отца тоже зовут Эд Торп, он всю жизнь работал военным пилотом, а сейчас на пенсии. К сожалению, к блэкджеку и хедж-фондам наша семья отношения не имеет.
Джастин Янг: Как появилось твое прозвище Crazy Mike?
Майк Торп: Очевидно, я не сам себя так назвал. В начале нулевых во время службы в армии я часто играл лимитный холдем в Сан-Диего. В те времена это была самая популярная игра и в онлайне, и в офлайне. Мы играли $8/$16, за столом было несколько игроков с именем Майк. Всем дали разные прозвища, чтобы не путаться. Своим я обязан Крису Витчу, с которым мы дружим уже больше 20 лет. Это никак не связано со стилем моей игры, только с поведением. В армии все было очень строго, там я копил энергию, чтобы потом выплеснуть ее за покерным столом. Всегда веду себя эксцентрично, стараюсь веселить соперников. Постоянно что-то болтаю, иногда кричу, могу вскочить с места и начать наматывать круги по залу, словно гиена. Прозвище прижилось и, кажется, подходит мне до сих пор. Bobby’s room – пожалуй, единственное место, где на мое поведение не станут жаловаться в полицию. Если что, за пределами казино я веду себя совершенно нормально.
Джастин Янг: Нормально – это все-таки большое преувеличение. Мы много раз с тобой обедали, ты, скорее, стараешься сдерживаться. Расскажи, как ты начал играть в покер?
Майк Торп: Я начинал с лимитного холдема в онлайне. Я вообще не имею представления о безлимитном холдеме и никогда даже не учился в него играть. Все эти солверы и симуляции для меня – темный лес. Единственный мой опыт – это пара сессий на $1/3, где я пушил все руки втемную.
У большинства успешных профессионалов с самого начала карьеры очень серьезный подход к покеру – работа над теорией, практика, вдумчивая игра и все такое. Я на все это никогда не обращал внимания. Я с самого начала поставил себе цель искать такие составы, в которых обо всем этом можно вообще не думать. Не знаю, одобрите ли вы мой выбор слов, но, если говорить откровенно я люблю играть с умственно отсталыми, ха-ха. Если серьезно, мои любимые оппоненты – это богатые мужики в ковбойских шляпах, которые пришли развлекаться. Им тоже нравится со мной играть. Главное, никаких нитов, солверных задротов и им подобным. В мире микс-игр такую игру найти невероятно сложно, но мне это удалось, чему я очень рад.
Джастин Янг: Давай вернемся к временам, когда ты еще не знал таких слов. С чего началась твоя покерная карьера?
Майк Торп: Я родился и вырос в Вашингтоне. Это особенный штат, потому что можно легально гэмблить с 18 лет. Игры против казино меня никогда не интересовали, я сразу увлекся покером. В 2001 году, когда мне стукнуло 18, отправился в ближайшее индейское казино, увидел стол по лимитному холдему $3/$6 и сразу влюбился в покер. В то время я работал в магазине электроники, продавал телевизоры, а в свободное время играл. Так и прошел мой последний год в школе.
После школы не стал продолжать учебу, а пошел в армию. Надеялся, что буду все только и делать, что играть в онлайн-покер. Но случилось 11 сентября, и мир изменился. Пришлось поучаствовать в реальных боевых действиях, но об этом как-нибудь в другой раз. Потом я вернулся в Америку, меня распределили в порт Сан-Диего. До 2007 года я служил на флоте и почти каждый день играл в онлайне.
Многие очень удивляются, узнав о моем армейском прошлом. Но я очень рад этому опыту, армия научила меня дисциплине и ответственности.
Джастин Янг: Ты с детства хотел пойти в армию?
Майк Торп: Хотел стать юристом, но учился не очень хорошо, денег у семьи не было, поэтому частный колледж я даже не рассматривал. Честно говоря, учиться я вообще не хотел, был вариант пойти сразу работать или записаться в армию. Отец и дед тоже военные, я решил последовать их примеру.
Джастин Янг: Как тебе удавалось совмещать армию и покер?
Майк Торп: В Сан-Диего мы по 6 месяцев в году проводили в порту и занимались подготовкой корабля к выходу в открытое море. Каждый день с 8 утра до 5 вечера у нас были рабочие часы, как у обычных людей, и еще один день в неделю надо было провести на корабле 24 часа. Все свободное время я играл в онлайне, обустроил себе специальное место, а в редкие выходные ходил в казино.
Полгода, которые мы проводили в море, играть я не мог, потому что интернет отсутствовал. За 10 минут можно было прочитать одно электронное письмо.
Джастин Янг: Почему ты уволился из армии?
Майк Торп: У меня было два варианта контракта – на 4 или на 6 лет. При втором варианте была возможность первые два года провести в специальной школе. Я решил не отказываться от бесплатного обучения. Нас готовили на операторов системы, которая отвечает за запуск ракет. Много времени уделяли работе на компьютере. В 2007 мой контракт закончился, я уволился и сразу уехал в Лас-Вегас.
Арт Парманн: В армии наверняка неплохо платили?
Майк Торп: Платили даже во время учебы. Бонусом шло бесплатное жилье, питание, медицина и образование.
Джастин Янг: Но есть один нюанс – можно умереть, защищая свою страну.
Майк Торп: Да, но на нашем корабле было относительно безопасно.
Джастин Янг: Какой банкролл-менеджмент у тебя был во время службы в армии?
Майк Торп: Его не было. Я выигрывал деньги, потом проигрывал и получал от этого удовольствие. Никогда не ставил себе финансовые цели. В последние годы службы я очень много выиграл в хедз-ап LHE за столами $50/$100 и $100/$200. На протяжение двух или трех лет у меня не было ни одного минусового месяца. Тогда все оверфолдили, а я 92% раздач играл рейз-рейз-рейз, этого было достаточно.
Опыт онлайна очень пригодился мне в Вегасе. Если помните в конце нулевых в Bellagio и Aria поставили автоматы для лимитного хедз-ап покера. Причем автоматы первого поколения были даже без рейка. Мы с Марко Джонсоном гриндили их без перерыва и уверенно обыгрывали компьютер на лимите $40/$80 и $80/$160. В какой-то момент Марк заметил, что после всех раздач, в которых разыграли больше $1,200, компьютер всегда получал баттон. Мы играли несколько дней и не обращали на это внимания. Марко был в бешенстве. Сначала ругался с менеджерами Aria, они, кажется, вообще не поняли, в чем проблема. Тогда он не поленился и позвонил в игорную комиссию Невады. Они прислали сотрудника, он что-то изучал несколько дней, но в итоге тоже сказал, что все в порядке. Автоматы в таком виде работали еще несколько лет, пока их не убрали. Немало игроков показывали против них неплохие результаты, несмотря на воровство баттонов.
Когда со мной перестали играть в онлайне, я переключился на микс-игры в офлайне. Обычно начинают на лимите $15/$30 или $20/$40, а я пошел сразу на $300/$600.
Джастин Янг: Это была какая-то закрытая игра?
Майк Торп: Нет, самая обычная. У меня никогда не было проблем с экшеном. Но я тогда так играл, что и сам с радостью сел бы против себя. Каждый день приходил в Ivey’s Room, и игра довольно быстро собиралась. Среди регуляров были Скотт Сивер, Джастин Янг, Майкл Бингер, ЖРБ, Джон Моннетт, Тодд Брансон и другие. Даже с Дойлом играл несколько раз.
Забавно, что спустя 15 лет участники той игры делятся строго на два лагеря. Одни играют $3k/$6k, а у других нет ни цента.
Комьюнити микс-игр очень маленькое. Думаю, в Вегасе не больше 200 человек, которые готовы постоянно играть дороже $80/$160, а во всем мире вряд ли наберется больше 1,000 (Ред. – очевидно, что второе число значительно меньше). В холдеме все проще. Миллионер увидел две карты по телевизору, заинтересовался и легко нашел экшен. А попробуй объясни богатому бизнесмену правила бадуси. Несколько раз мне удавалось заманить в нашу игру китов, которые заходили в Bobby’s Room в поисках дорогого холдема. Они почти сразу приходили в ужас от слов «бадуги» или «пятикарточная омаха с двумя бордами». Но я всегда стараюсь помогать новичкам и поддерживаю за столом легкую атмосферу. Если человек сумел освоить микс-игры, он останется с нами навсегда.
Не знаю, есть ли такое в холдеме, но у нас со всеми игроками случаются, как мы их называем, «срывы». В лимитных играх люди так сильно тильтуют, что либо просто убегают из казино, либо начинают орать, бросаться фишками и так далее. Мне кажется, это хорошо. Если за вашим столом нет эмоций, то это даже покером нельзя назвать. Для меня в офлайне нет никого хуже роботов, которые не выражают никаких эмоций и чекают, похлопывая себя по плечу. Я точно не хочу видеть за своим столом игрока, который внезапно может начать рассказывать соседям, что его винрейт 3bb/100. В закрытые игры такого никогда не позовут, а все деньги в покере сейчас именно там.
Кстати, хотите расскажу, как в Лас-Вегасе появились закрытые игры? Мы обязаны этим одному человеку, его зовут Райан Миллер. Фактически это он лишил всех профессионалов возможности записаться в лист ожидания и иметь такой же шанс попасть в игру, как у саудовского принца или у любого другого толстосума. Из-за него миллионы богачей последние 10 лет достаются тем, кто связан с организаторами закрытых игр.
Как это вышло? Однажды он захотел поиграть $200/$400 в Aria. Это была открытая игра, но участники не захотели его пускать. Тогда он связался со своим персональным менеджером, и тот добился, что его посадили. Игрокам это очень не понравилось, они просто встали и ушли. На следующий день они придумали так называемую «зарезервированную» игру. В ней в два или три раза подняли рейк и разрешили участникам выбирать, с кем они хотят играть. Началось все с микс-игр в Aria, потом такую схему стали применять в холдеме и омахе, а со временем это распространилось на другие казино. Все это произошло из-за одного человека. Привет, Райан.
Для меня хорошо, что весь экшен перешел в закрытые игры. А для игроков, которые годами сидели в солверах, это очень плохо. Если хочешь заработать деньги в современном покере, рецепт очень простой – харизма и умение нравиться соперникам, ты должен в той или иной форме представлять какую-то ценность для игры.
Кстати, именно по этой причине очень многим сильным регулярам пришлось уйти из кэша в турниры.
Но вы не представляете, насколько сложно постоянно проводить закрытую игру и поддерживать в ней экшен. Все уверены, что заслуживают место, там всегда замешана политика и интриги. Я сам организую $200/$400 в Bobby’s Room. Если у вас много денег, и вы считаете, что с вами будет весело, свяжитесь со мной. Я всем даю шанс.
Эта игра – островок безопасности для всех участников. У нас нет никакой политкорректности, игроки могут говорить, что угодно, не опасаясь, что их закэнселят. У нас всегда отличная атмосфера, все веселятся. Я далеко не самый сильный игрок в нашей игре, поэтому со мной хотят играть. Но сразу предупреждаю, в моей игре нет никакой демократии. Если в первой сессии вы чем-то не понравитесь мне или остальным участникам, например, выяснится, что вы – скучный нитяра, второй раз вас не позовут.
Джастин Янг: Хочу вернуться немного в прошлое. Мы познакомились с тобой еще до закрытых игр…
Майк Торп: Да, сначала мы играли в общедоступной игре. Там был отличный состав, все только начинали изучать миксы. Люди оставляли пары в бадуси! Сейчас это звучит смешно, но тогда было обычным делом.
Джастин Янг: Играть мог кто угодно, но я хотел отметить, что тоже повлиял на появление закрытых игры. Мы с тобой всегда приходили самыми первыми, к нам присоединялся кто-нибудь из регуляров, и мы несколько часов играли 3-макс. Потом игроки постепенно просыпались, писали друг другу «Crazy Mike в игре», и стол заполнялся.
Майк Торп: Я не очень хорошо помню то время, но одна история мне запомнилась. В одной из сессий в Ivey’s Room Грег Мюллер – привет ему – меня сильно разозлил. Я уже не помню, что именно он сделал, но я сказал: «Если ты не прекратишь, я встану и уйду». В ответ он меня послал и сказал, что не собирается плясать под мою дудку. Я собрал фишки и сказал остальным игрокам: «Я ухожу в Bobby’s Room, буду там через 15 минут, жду всех желающих». В тот день в Ivey’s Room больше не сыграли ни одной раздачи. Абсолютно все игроки ушли за мной. В тот момент я понял, что это моя суперспособность. Было несколько случаев, когда я открыто говорил регулярам: «Если ты сядешь за стол, я сразу уйду». И это работало, потому что все хотели играть со мной. Я вообще не умел играть в миксы и не хотел катать с жалкими регулярами, мне нравятся веселые соперники. Остальным игрокам тоже, поэтому меня все поддерживали. Это все было еще до появления закрытых игр.
Арт Парманн: Кажется, что за каждым столом в микс-игры есть игроки, которые уверены, что играют лучше всех.
Майк Торп: Все верно, в комьюнити микс-игр просто запредельный уровень самоуверенности. В холдеме тебе быстро дадут понять, что ты не годишься. А в микс-играх практически любой регуляр уверен, что он с отрывом самый сильный, а соперники вообще не понимают, что делают. Реальный уровень игры никого не интересует.
Будущее за микс-играми, в этом я не сомневаюсь. Людям нравится, что игры постоянно меняются и не успевают наскучить. В отличие от холдема, большинство игр еще далеки от решения. Многие регуляры лимитных игр учатся прямо во время игры. Призываю всех солверных гениев начинать их учить. Прямо сейчас идите в ближайшее казино и садитесь за недорогой стол. Там вам всегда будут рады.
В последний месяц Crazy Mike не раз появлялся за столами микс-игр Phenom Poker. Если хотите составить ему компанию (или уже играете в руме) — не пропустите нашу новую акцию с повышенным рейкбеком:
Микс-игры офигенны! И очень странно что это понимает так мало онлайн-румов.