Недавно мы переводили подкаст с Crazy Майком Торпом, в котором он в шутку пожалел, что его отец – не знаменитый Эд Торп.
Эдвард Торп – известный математик и менеджер хедж-фонда, который первым понял, что в некоторые игры против казино игроки могут получить математический перевес. Пару лет назад Эд, которому сейчас 93 года, в подкасте Тима Феррисса вспомнил основные вехи своей карьеры – плюсовую игру в блэкджек и рулетку, новаторские идеи в трейдинге и раскрытие самой крупной финансовой пирамиды в истории.
– Расскажи о своем детстве.
– Я родился в Чикаго во время правления Герберта Гувера. То есть при моей жизни сменилось уже 16 президентов США. Во время Второй мировой войны семья переехала в Калифорнию. Там я закончил школу, поступил в Калифорнийский университет на физический факультет. Успешно защитил диплом и начал писать диссертацию, но в процессе понял, что мне больше интересна математика. В 1958 году получил докторскую степень уже по этому предмету.
Остался работать в университете преподавателем, а потом перевелся в Массачусетский технологический институт (MIT). Через пару лет мне предложили должность профессора математики в Университете штата Нью-Мексико, где я проработал до 1965 года, пока не перевелся в Калифорнийский университет в Ирвайне, там я до 1982 года преподавал математику и финансы.
– Как в жизни появился гэмблинг?
– Как и всегда, всему виной было мое любопытство. Мне прислали статью, в которой описывалась околонулевая стратегия в блэкджек, а я заинтересовался можно ли допилить ее до плюсовой.
В 1958 году на Рождество мы с женой впервые поехали в Лас-Вегас. До этого я вообще никогда не играл, потому что считал, что казино обыграть невозможно.
Записал на клочке бумаги основы стратегии и решил рискнуть $10. Окружающие думали, что я новичок, который не знает правил. По сути, они были правы, но в действительности благодаря своим записям я играл гораздо лучше остальных.
Некоторые мои ходы быстро привлекли внимание службы безопасности казино, вокруг меня поднялась суета. Я даже набрал 21 очко семью картами, это очень редкое событие, за которое в некоторых казино платили бонус. Я никаких дополнительных выплат не получил, но сделал вид, что не знал об этом и специально пытался собрать такую комбинацию. Это как будто убедило их, что я действительно ничего не понимаю. Сессию я быстро закончил, но ушел с пониманием, что моих математических способностей хватит, чтобы разработать собственную стратегию.
Когда я перевелся в MIT, у меня появился доступ к IBM 704 – компьютеру весом 9 тонн и размером с комнату. Я научился программировать и быстро убедился, что без проблем разработаю плюсовую стратегию для блэкджека.
Мне нужно было максимально быстро предать гласности мою находку, потому что несколько человек могли сделать похожее открытие. В математике такое происходит постоянно. Мне посоветовали обратиться к Клоду Шеннону , который тоже работал в MIT. Он уже тогда был очень уважаемым человеком в математическом сообществе, его поддержка открыла бы мне любые двери. Но была одна проблема – Шеннон вел весьма закрытый образ жизни и ни с кем не общался. Но мне все-таки удалось поболтать с ним во время ланча. Он предупредил, что у меня есть 5 минут.
В итоге статью приняли, но не сразу. В те времена «секреты», как обыгрывать казино выпускались постоянно, но почти все были полным бредом. Опять повезло, что один из профессоров в комиссии оказался моим знакомым. Он поручился за меня и сказал: «Раз Торп что-то утверждает, значит это, скорее всего, правда». В итоге меня пригласили выступить перед членами Американского математического общества, и моя речь произвела фурор. Обычно на таких мероприятиях бывает человек 50 математиков-задротов, а на мое выступление пришло человек 300. Большинство из них были явно не из научной среды – в темных очках, с перстнями и гавайских рубашках. После доклада все они ринулись ко мне за брошюрами с тезисами доклада. Я даже немного испугался, просто бросил стопку в толпу и быстро сбежал.
После этого про меня написал молодой журналист Том Вулф, который позже станет известным писателем. Его статья тоже получилась очень успешной и мотивировала меня написать первую книгу про блэкджек, в которой я всем раскрыл секреты игры. Но это произошло только через несколько лет, за которые я сам успел поиграть и прилично заработать.
Надо было на собственном опыте убедиться, что моя стратегия годится. Оказалось, что она великолепно работает. Уже за первый уик-энд я выиграл $11,000, в пересчете на современные деньги это больше $110,000. После этого у меня больше не было проблем с обедами в университете.
– С какой суммой ты начал?
– C $10,000, то есть практически удвоил банкролл. Примерно на это я и рассчитывал.
– А что было в твоих записях во время первой сессии, про которую ты рассказывал в начале?
– Набор базовых правил, когда брать еще карту, когда останавливаться, когда сплитовать и так далее. В основе моей стратегии лежали уже выбывшие из колоды карты. В двух словах, если тузы уже вышли, для игрока это плохо.
Ред. – В других интервью Торп рассказывал, что заработал блэкджеком приличные деньги, но долгосрочной эта карьера не получилась. Казино быстро поняли, что с его игрой что-то не так, и Эда мгновенно вносили в «черные списки». Торп прибегал к различным хитростям, даже использовал накладную бороду и прочие способы маскировки. Но в те годы казино были тесно связаны с криминалом и прибегали к весьма сомнительным методам. Однажды Торпу во время игры подсыпали в напитки наркотики, другой раз испортили тормозную системы машины. В какой-то момент он понял, что с блэкджеком пора завязывать.
– Вернемся к Клоду Шеннону. Как тебе все-таки удалось его заинтересовать?
– Он сказал, что у меня есть 5 минут, так как явно хотел побыстрее избавиться. Но с каждым моим словом в нем просыпался интерес, и вскоре он сам начал задавать вопросы. Окончательно я завладел его вниманием, когда рассказал, что занимаюсь не только блэкджеком, но разрабатываю также и плюсовую стратегию для рулетки.
Он был фанатом всяких гаджетов, например, сам построил робота, который играл в шахматы. У него дома хранились приборы на сотни тысяч, и это в 50-е!
В итоге в нашу первую встречу мы болтали несколько часов и решили, что объединим усилия, чтобы построить машину, которая сможет предсказывать поведение рулетки. 9 или 10 месяцев мы практически безвылазно сидели в его подвале и собрали первый в истории портативный компьютер с 12 транзисторами. Сейчас он хранится в музее MIT.
Наша идея была в том, что, зная скорость шарика можно достаточно точно предсказать, в какой из 8 областей рулетки он в итоге остановится. Для игры нужно было два человека, один ногой вносил в компьютер данные о положении и скорости шарика, второй получал варианты возможного исхода через микронаушник. Первым обычно был Клод – он сидел за столом около дилера, отмечал начало вращения шарика и фиксировал время, за которое он проходит полный круг. У нас была разработана система шифрования с помощью музыкальных нот, последняя была знаком, на какую секцию нужно ставить. Ставили мы на пять соседних чисел и получали невероятное преимущество в 44% (Ред. – Хоть устройство и подтвердило свою эффективность на практике, но долгосрочного применения оно не нашло. Основной проблемой стал микронаушник, у которого постоянно рвался провод. В 1961-м Торп переехал в другой университет, и их партнерство с Шенноном окончательно прервалось).
– Тебе 89 лет (Ред. – на момент интервью). Как тебе удается выглядеть на 60?
– Всю жизнь занимаюсь спортом и слежу за здоровьем. Как и в случае с блэкджеком все произошло из-за моего любопытства и совершенно случайно. Когда мне было 20 с небольшим я шел по студенческому городку и услышал бряцание железа. Заглянул в окно, там несколько ребят тягали штанги. Мы разговорились, я сказал, что они занимаются бесполезной ерундой. Один предложил поспорить, что я стану гораздо сильнее, если буду год заниматься по их программе всего три раза в неделю по одному часу. Естественно, они оказались правы.
Однажды во время прогулки по пляжу я почувствовал одышку. Хотя мне было всего 35 лет. После этого занялся плаванием и бегом. Начинал с забегов на одну милю и постепенно увеличивал дистанцию. Из любопытства записался в соревнования на 10 миль. Это было полной авантюрой, но финишировал я с неплохим результатом. После этого увлекся бегом на длинные дистанции и даже начал бегать марафоны. Участвовал в них почти 20 лет, пока не повредил спину во время занятий в зале.
Сейчас в силу возраста я не могу заниматься серьезно, но стараюсь много гулять и минимум два раза в неделю занимаюсь в зале – делаю растяжку и силовые упражнения с небольшими весами.
Стараюсь прислушиваться к своему телу и делаю то, что нравится. Мое главное правило – «делать хоть что-то лучше, чем ничего». Главное перестать жалеть себя и искать оправдания. В наилучшей физической форме в жизни я был в период с 55 до 65 лет.
– Как сейчас проходят твои занятия в зале?
– С возрастом я стал слабее и быстрее устаю, поэтому работаю в основном с собственным весом. Делаю много упражнений на спину, также приседаю, делаю выпады на одной ноге и подтягиваюсь. 10 лет назад мог подтянуться по 12 раз прямым и обратным хватом, а сейчас два раза прямым и четыре – обратным.
– Вернемся к истории твоей жизни. Когда ты переключился на инвестиции?
– До того, как я заработал деньги блэкджеком и на продаже книг, я жил от зарплаты до зарплаты. А когда появились свободные деньги, начал думать, что с ними делать. Допустил все типичные для новичков ошибки. Понял, что этому тоже надо учиться, и все лето 1964-го провел за книгами и статьями по инвестициям. Когда мне попалась книга по колл-опционам, я понял, что им можно давать математическую оценку и получить приличный перевес.
В 1965 году я устроился работать в Университет в Ирвайне и рассказал о своих идеях одному декану. Он сказал, что у них есть сотрудник по имени Шин Кассуф, который занимается тем же самым. Мы начали работать вместе, а в 1967 году написали книгу «Beat the Market». Мы занимались хеджированием варрантов и применяли стратегии арбитража наподобие тех, которыми позже станут пользоваться все хедж-фонды. Одновременно покупали недооцененные варранты на акцию и шортили ту же самую акцию (и наоборот, если варрант был переоценен). Стратегия позволяла зарабатывать 25% чистыми в год без какого-либо риска.
Какое-то время мы пытались сохранить наши дела в тайне, но по университету пошли слухи и вскоре я управлял счетами еще нескольких человек – декана, секретаря ректора и нескольких сотрудников математического факультета.
Декан познакомил меня с Уорреном Баффетом, с которым мы сразу поладили. Именно Уоррен позже посоветовал мне открыть хедж-фонд, которым я управлял 20 лет. За весь период у нас было всего три минусовых месяца, причем мы ни разу не теряли больше 1% денег. По сути, мы просто печатали деньги, зарабатывая чуть меньше 20% в год.
– Насим Талеб считает, что ваша модель даже лучше, чем модель Блэка-Шоулза, за которую в 1997 году вручили Нобелевскую премию по экономике. Что думаешь?
– Мы разработали свою модель в 1967 году, но решили ее не публиковать, чтобы самим заработать. Просто дорабатывали ее в частном порядке. Исследования Блэка и Шоулза действительно основывались на наших разработках, которые описываются в «Beat the Market». Но надо признать, им удалось построить более точную модель, потому что на них работала целая армия сильных математиков.
Когда Блэк и Шоулз опубликовали свою статью в 1973-м, я подумал, что нашему фонду конец, так как теперь все узнают секреты инвестирования. Но оказалось, что широкой публике нет до этого никакого дела. Когда в в апреле 1973 года открылась Чикагская биржа опционов, в первый день туда пришли только мои трейдеры. Это как воевать с автоматами против луков.
– Какие навыки из инвестирования применимы в жизни?
– Хороший пример – риск. В инвестициях мы хотим избежать или хотя бы свести к минимуму высокорискованные вложения, потому что они могут нас разорить. Один из ярких примеров современности – криптотрейдинг. Гораздо хуже потерять все или 90% капитала, чем удесятерить свои вложения.
Во время пандемии ковида стало понятно, что людям моего возраста болеть крайне нежелательно. Я тоже делал все возможное, чтобы свести риск к минимуму и не подхватить вирус.
Еще один важный навык – быть самостоятельным и уметь думать самому. Есть старое выражение «Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день. Дай человеку удочку, и он будет сыт всю жизнь». Точно также можно дать человеку совет по конкретной проблеме, а можно научить его решать проблемы. Еще бывает, что ты даешь человеку полезный совет, а он к нему по каким-то причинам не прислушивается. На эту тему у меня есть известная история.
В 1991 году меня пригласили оценить инвестиционный портфель McKinsey & Co. В целом, все было неплохо, но одна цифра показалась мне странной. У них была позиция, которая стабильно приносила 1–2% каждый месяц, начиная с конца 60-х. Я спросил, как такое возможно? Мне ответили, что у партнеров есть какой-то секретный метод, но подробности мне не расскажут. Правда, согласились предоставить доступ ко всем сделкам.
Они ставили на рост или падение акций, а также добавляли опционы на индекс S&P500, которые уравновешивали весь портфель «в правильную сторону». По итогу каждого месяца неизменно выходил красивый результат с положительной доходностью в пару процентов.
Я сказал, что такого не бывает, и мне надо срочно познакомиться с этими гениальными инвесторами. Оказалось, что за все отвечает Питер Мэдофф, брат того самого Берни. Питер отказался со мной встречаться, но я не сдался и все-таки получил доступ к сделкам. Оказалось, что половины сделок по указанным ими ценам просто никогда не было, а у четверти были указаны объемы, невозможные даже теоретически.
В отчете я честно написал, что братья Мэдофф, скорее всего, мошенники. Мне возразили, что это лучший фонд в портфеле, который приносит дополнительные 4% в год.
Я ответил: «Без них вы будете получать 16%, а если я ошибаюсь, то потеряете 4% годовых. Но если я прав, а вы не послушаетесь, то потеряете вообще все, и большинство из вас уволят». В следующие два месяца McKinsey забрали у Мэдоффа все свои деньги.
Я начал наводить справки среди знакомых, оказалось, что у Мэдоффа и его партнеров в доверительном управлении было минимум около $500 млн, а в реальности гораздо больше. В тот момент Берни Мэдофф был очень уважаемым человеком с кристальной репутацией, которому доверяли сотни инвесторов. Мое слово против его ничего не значило, и я мог лишь рекомендовать близким знакомым не вкладывать деньги в его проекты. Их пирамида просуществовала еще 17 лет. В день, когда Берни арестовали, мне позвонил сын со словами: «Папа, о чем ты говорил все эти годы, наконец-то произошло».
Человек, благодаря которому меня пригласили в McKinsey, сам сотрудничал с Мэдоффом до 2008 года. Он тоже был успешным инвестором, и у него была вся информация, но он мне не поверил и в итоге потерял кучу денег. Он поговорил с коллегами и его заверили, что с Берни не может быть никаких проблем. Думать сам он не захотел, предпочел довериться общественному мнению. Это очень распространенная ошибка.
Как бы не менялось наше общество, предметы вокруг и вообще сама жизнь, романтика гэмблинга и получения сверхприбыли будет в умах всегда.
Фарту масти!😎